„Проблемы современной экономнки – Евразийский международный научно-аналитический журнал“, бр. 3/4 (15/16) 2005 г.
Прошло время, когда глобализация воспринималась эмоционально и образно – или бурным восторгом, или бурным негодованием. Глобализация как процесс превратилась в повседневную реальность. 11 сентября 2001 г. вся планета наблюдала за трагедией в Нью-Йорке. Сегодня люди привыкли к быстрой смене событий, образов и катастроф. Все больше сбывается предви-денное Маршалом Маклуаном о «мировом медийном селе» (1, с. 10).
Множество людей зажили «плечом к плечу» с милли-онами незнакомых им индивидов из Интернета, а виртуальная проекция глобального мира связывает сотни людей более крепко, чем самых близких членов семьи. Люди не только работают с информацией, они стали жить в информационном поле. Сегодня их образ жизни радикально отличается от тех людей, которые остались «спать» перед телевизором. Некоторые считают, что за этим скрывается традиционный «конфликт поколений» – молодые смотрят в монитор своих компьютеров, а их отцы и деды на экран телевизора. Но, по нашему мнению, за этим банальным фактом скрывается принципиально новое неравенство глобального характера. По данным проведенных исследований, в Болгарии только 10-15% населения живет в новом информационном пространстве, но и это уже значительная группа людей, которая живет лучше и более успешно, чем остальные. Темп жизни ускоряется, а это расширяет возможности трудовой деятельности, образования, отдыха и т. д. Одновременно формируется «эффект отрыва», когда «остающиеся вне информационного пространства превращаются в отстающих навсегда». То, что в 90-х гг. Зигмунт Бауман теоретически определил как «новое богатство и новая бедность» (2; с.21-25), практически становится реальностью уже в мировом масштабе.
Каковы экономические последствия того, что эта невидимая черта уже разделяет людей?
Во-первых, необходимо принять как реальность то, что отстающие не только являются, но и будут легким и дешевым ресурсом мировой экономики. Они не только знают меньше, они меньше умеют, потому что… не знают. Их возможность успеха минимальна так же и потому, что они согласны на все – их труд не дешевеет, а просто обесценивается. Когда-то, 15 лет назад (кажется, уже очень давно), в Болгарии рисовали сказочные картины светлого будущего, в котором бурный научно- технический прогресс приведет к невероятному расцвету творческих способностей трудящихся. Немного позже начали рассказывать, как бурная приватизация и массовое вторжение свежего капитала извне приведет к невиданному росту болгарской экономики, т. к. в наследство от прошлого остались высококвалифици-рованные кадры.
Но сказки остались сказками. Действительно, в ходе индустриализации и модернизации, в Болгарии были подготовлены высококвалифицированные специалисты. Но после распада «системы» они очень быстро оказались далеко от Болгарии – нашли себе работу в «развитых» странах. Те, кто остались, просто потеряли свою рыночную цену, потому что, даже когда у человека есть квалификация и образование, его успех в большой степени зависит от его способности интегрироваться в новое информационное общество. «Входной же билет» в это общество стоит дорого. И речь здесь идет не просто об обыкновенном компьютере, соединенном в сети с миллионами других, а о принципиально новом способе жизни.
Люди, которые живут в «прекрасном новом ин-формационном мире», действительно легче находят работу и более спокойно воспринимают даже самые радикальные перемены. У них больше эффективных контактов с людьми, которых никогда не видели, и может быть, не увидят – но они означают для них намного больше, чем их реальное окружение. Конечно, реали-зовать себя можно только через конкретные компании или общества, в которых человек работает. Но сегодня, благодаря информационной сети, такие общества состоят даже не из тысячи, а из миллионов членов. Эти общества благодаря информационному полю более эффективны, нужные решения находятся быстрее, а это усиливает их экономический потенциал.
Болгария, к сожалению, не находится в авангарде мирового информационного сетевого общества, но в Софии уже невозможно без него найти приличную работу. Это не в меньшей степени относится и к столицам других восточноевропейских стран бывшего социалистического лагеря.
Во-вторых, значимость ситуации усиливается еще и оттого, что оперирование информацией и создание новых знаний имеет чисто экономическое измерение. Крупные компании имеют в этом смысле явные преимущества, что позволяет минимизировать риски и неопределенности. Масштабы взаимодействия делают возможным применение современных дорогостоящих систем управления знанием – мощных информационных ускорителей прогресса. Информационная среда сегодня превращается именно в такой ускоритель, но только для тех, кто готов за нее заплатить, и заплатить дорого.
Работая с Интернетом, одни тратят деньги, другие их зарабатывают, но одни просто тратят, а другие тратят, чтобы заработать. И здесь возможностей у трансна-циональных компаний намного больше, чем у гениев- индивидов, так что «заработок» в Сети генерирует не меньше противоречий, чем индустриальная революция, а информационное общество в связи с этим не сглаживает, а, наоборот, генерирует радикальные различия не только извне, но и внутри самого себя.
Назревает ли кризис в информационном обществе? Атмосфера начала нового века очень напоминает ат-мосферу 20-х гг. прошлого столетия в Америке. Тогда «бумаги», т. е. акции и другие ценные бумаги, резко «отор-вались» от реального производства. Сегодня люди опе-рируют с еще более эфемерной материей – многообразной информацией, что ускоряет интеллектуальные процессы и общение, тогда как процессы материального производства, даже и высокотехнологического, обладают высокой инерцией. Они просто линейные. А коммуни-кационные средства электронного века – телевидение, реклама, комикс, мир игр и моделей – представляют ситуацию не линейно. «Они не зеркала ситуации, а продолжения ситуации в другом месте» (3, с.214).
Мы уже знаем, каким будет автомобиль 2010 г, но он сейчас не существует. Но мы по-иному начинаем отно-ситься к автомобилям, которые производятся сегодня. В 2003 г. новая модель дорогого BMW 5-й серии столкнулась с немалыми трудностями при своей реализации, т. к. множество потребителей отложили свои покупки до выхода новой версии, с качествами которой они уже ознакомились в Интернете. С такими же трудностями сталкивается сегодня и новая модель BMW 6-й серии. Множество подобных примеров можно привести и из других отраслей. Эти противоречия приводят к дисп-ропорциям и потерям. Растет доля неизготовленных продуктов, чье виртуальное появление откладывает покупку уже изготовленного.
Как показывает маркетинговая практика прошедших двух-трех десятилетий, многообразие информационного мира часто парализует потребление. Как результат этого, реальный производитель оказывается в ситуации постоянного запоздания от своих «виртуальных» конкурентов. Все чаще мы сталкиваемся с все той же проблемой сверхпроизводства, которая привела к мировой экономической катастрофе в прошедшем веке. Ситуация в «информационном селе» как будто новая, но повторяет немало парадоксов и недостатков, характерных для индустриального развития и модернизации вообще.
Приведем еще один пример. Большая часть Нобе-левских премий в экономике в последние годы присуж-далась за достижения экономики на стыке с науками о человеческом поведении. Например, в 2001 г. Нобелев-ская премия была присуждена за разработки по специ-фическим проблемам асимметричной информации в условиях экономической глобализации, а в настоящем, 2005 г. – за разработки структурно-аналитического под-хода к выбору стратегических решений экономических задач и развития ролевых игр. И то и другое – поля де-ятельности, отражающие приведенные выше противо-речия. В связи с этим вопрос – не очерчивает ли все это контуры назревающего кризиса? – звучит весьма естественно.
Отстающие в этой ситуации не хотят отставать – ни в Ираке, ни в Америке, ни в России, ни в Болгарии. И не является ли терроризм и другие специфические формы религиозного и политического экстремизма проявлением этого отставания в новой среде? Конечно, сопротивление отстающих вряд ли можно свести только к этим формам проявления. Можно предположить, что как в экологии природа часто мстит человеку за его экспансию, так и в экономике человеческая природа мстит разуму и информационному могуществу. Но в природе человека, в отличие от глобального информационного общества, выражен инстинкт сохранения от таких рисков.
Можно ли избежать кризиса? В этой связи выделяются две узловые, взаимосвязанные проблемы. Общепринятым считается мнение, что характерной чертой современного экономического развития является резкий дисбаланс между интеллектуальными и материальными компонентами во многих производственных процессах. По экспертным оценкам в фармацевтической промышленности, например, этот дисбаланс равен 9:1, а в производстве микрочипов – 8,6:1,4. В связи с этим основной проблемой каждого общества и любой организации становится управление знаниями и создание благоприятных условий для передачи опыта, познаний и навыков работающих («скрытых» знаний в «явные», «явных» – в «скрытые», «явных» – в «явные» и «скрытых» – в «скрытые» знания). И нужно отметить, что ведущее значение здесь имеют люди, а не информационная и коммуникационная техника и технология. Последние являются ведущими только при преобразовании «явных» в другие «явные» знания. «Скрытые» знания включают «ноу-хау», опыт, интуицию, мастерство, навыки и др. Знание неразрывно связано с конкретным человеком, который передает их в межличностных отношениях. Поэтому пришло время использовать концепции и методы еще одного компонента общественного воспроизводства – бихевиорис- тического (4). Дело в том, что человеческие эмоции, переживания и удовольствия, которые Нобелевский лауреат X. Саймон называет «психологическим доходом», не могут быть причислены к чисто информационным процессам. Как у компонентов риска у них своя собственная форма, которая проявляется в виде таких отрицательных моментов, как иррациональность, закомплексованность, стресс и других составляющих «человеческого фактора», которые препятствует экономическому развитию. Результатом этого могут быть острые кризисы даже в таких высокотехнологических производствах, как софтвер, авиация, финансы, массовое автомобилестроение.
Исследования показывают, что социальная форма, именуемая «организацией» (фирма, объединение, пра-вительственное учреждение и т. д.), которая доминирует сегодня, будет меняться динамично, но вряд ли отомрет под влиянием информационной революции, как про-гнозируют некоторые авторы. В большей степени изме-нятся ее целенаправленная рациональность и принципы, на которых будут формироваться и реализоваться решения. Предпосылками перемен должны стать такие «неформальные» факторы, как культура, убеждения, кластеры*, региональные и этнические цели и др.
Концепции внешних конкурентных сил и внутренней эффективности могут быть синтезированы в единую концепцию деловых решений, которая сыграла бы роль «ведущей нити» в грядущих трансформациях организаций в информационном обществе (4). Глобализация не может оставаться только «заложницей» деятельности брокеров, банкиров и политиков. Она должна приносить плоды всем.
Приоритетным пространством должна стать система сетевых сообществ («кластеров»), которая существует на стыке гражданского общества с централизованными корпоративными и государственными финансовыми структурами, господствующими сегодня почти во всех странах, а также отношения между ними.
Корпоративные по характеру банки следовало бы превратить в более широкую и гибкую денежно-финан-совую инфраструктуру, существенную роль в которой должны играть взаимные инвестиционные и страховые общества, коллективные инвестиционные рисковые фонды, сберегательно-кредитные ассоциации и другие формы организаций, работающие на современных информационных технологиях. Эти (кластерные) формы могут сыграть большую стимулирующую роль для более эффективного функционирования денежно-финансовых потоков. А они, как известно, являются основными информационными потоками экономической глобализации.
Переход от чисто рыночных к сетевым отношениям кооперирующихся фирм в конце XX в. назван сетевой революцией. За последние годы по этой проблеме издано более 100 монографий (преимущественно в США, Великобритании, ФРГ). Эти работы посвящены анализу конкуренции в сетевых организациях, природе менедж-мента снабженческих сетей и кооперативной стратегии в сетях, динамике межфирменного сотрудничества в сетевых альянсах.
Одной из разновидностей современных сетевых объединений являются предпринимательские сети, которые можно идентифицировать как группу фирм- участников того или иного рынка, объединившихся с целью эффективного использования ресурсов и специфических преимуществ, для совместной реализации предпринимательских проектов. Используя преимущественно горизонтальные связи и механизмы специализации и взаимодополнения, они получают дополнительные возможности достижения более высоких результатов. Предпринимательская сеть всегда направлена на решение задач управления рынком на основе активизации предпринимательских инициатив, гибкости, стратегической маневренности и перманен-тности инноваций.
Кластеры можно рассматривать как одну из разно-видностей крупных сетей предпринимательского типа.
Они представляют собой сеть, охватывающую широкий спектр социально-экономических аспектов. Являясь следствием территориально-отраслевого деления общественного воспроизводства, кластеры реально воплощают идеологию сетевого подхода. Кластеры, в сравнении с предпринимательскими сетями, объединяют значительно более широкий круг участников, в том числе институты поддержки, производственные и коммерческие структуры, среди которых производители, поставщики, а также высшие учебные заведения и научные организации. Они агрегируют принципы как отраслевого, так и регионального (межотраслевого) объединения участников, основанного на вертикальных взаимоотношениях между разнородными фирмами и на взаимодействии инновационных процессов с быст- роменяющимся характером рыночных отношений.
Центральной европейской инициативой (С.Е.І.) разработаны принципы кластеризации для пяти стран Вышеградской группы, в которую входят Венгрия, Польша, Словакия, Словения и Чехия (всего в С.Е.І. входят 17 государств). С.Е.І. выявляет основные проблемы и препятствия на пути кластеризации, определяет основные положения кластерного анализа и вырабатывает на их основе свод стратегических рекомендаций для регионов. С.Е.І. содействует развитию сотрудничества между местными и региональными партнерами, частными и государственными структурами, проводит исследования кластеров, определяет перспективы их развития и решает связанные с ними проблемы (5, с. 102-103, 117-119).
Гражданское общество воспринимается, главным образом, как политико-общественный феномен, а оно должно стать, чтобы играть решающую роль в экономи-ческом развитии стран, регионов и мира в целом, фено-меном интеллектуальным, психологическим и культур-ным. Если мы не осознаем вовремя интеллектуальные и гуманитарно-поведенческие аспекты экономического прогресса, то кризис в глобальном информационном обществе неизбежен.
Литература:
1. McLuhan, М. Understanding Media. London: Routledge, 1993.
2. Бауман 3. Глобализацията. Последиците за човека. София: ЛИК, 1999.
3. Лаш С. Критика на информацията. София: ИК Кота, 2004.
4. Георгиев, Р. Делови решения: методология и организация. София: Академично издателство «Марин Дринов», 2005.
5. Асаул А.Н., Скуматов Е.Г., Локтеева Г.Е. Методологические аспекты формирования и развития предприни-мательских сетей / Под ред. А.Н. Асаула. СПб.: Гуманистика, 2004.
Статията е част от „Проблемы современной экономнки – Евразийский международный научно-аналитический журнал“,
бр. 3/4 (15/16) 2005 г.
