Глобализацию можно представить как продукт интенсификации экономического, политического и культурного взаимодействия стран на базе новых технологий. Речь идет о возможности движения капитала, человеческих ресурсов, энергии, информации и т.д. в невиданных прежде масштабах и с огромной скоростью. Появилась реальная возможность получения прибыли не за счет концентрации вещественных, информационных и энергетических факторов в одном месте, а за счет их функциональной интеграции в глобальных масштабах. Проще говоря, отдельные элементы производственного цикла могут находиться в разных местах, а процессы проходить в разных временных зонах. Но благодаря новым информационным технологиям, современному менеджменту и маркетингу эти внешне независимые один от другого компоненты производственного процесса могут быть интегрированными и надежно реализованными в продукты и услуги с высокой потребительной стоимостью, а соответственно, и с высокой нормой прибыли.
Зигмунд Бауман видит сущность глобализации именно в этом качестве. По-лучается так, что большие капиталы и концентрация их власти уже не нужда-ются в конкретном месте для своего эффективного функционирования. Власть современного капитала может быть осуи\ествлена весьма эффективно везде и в любой момент.
Если в конце 80-х и начале 90-х годов эти измерения глобализации воспри-нимались весьма оптимистично, а в конце века даже как фатальная необходимость, с которой, независимо хотят или не хотят, должны считаться все (и маленькие и большие), то в последние годы прошлого и особенно с начала XXI века такое восприятие нового мирового порядка стало весьма сомнительным. Доминирование глобальных тенденций было поставлено под сомнение. Почему?
В новых условиях оказалось, что преимущество новых технологий ведут к тому, что богатые становил ись более богатыми, а бедные – более бедными. Очертался глобальный разрыв (Ф. Фукуяма) между небольшим числом сверхразвитых государств и корпорации и огромным числом бедных и беднейших стран и обществ. В результате возникло движение антиглобализма, целью которого стало ограничение всевластия и произвола наднациональных корпораций и богатейших стран. 11 сентября 2001 года этот конфликт получил форму прямого столкновения. Нищета, бедность, болезни как первые по значению факторы, порождающие религиозный фанатизм и национальную нетерпимость, вылились в форму террористической агрессии против самой развитой страны миры – США. Мы не можем ни в коем случае принимать антигуманные и античеловеческие цели терроризма. Тем более что сам терроризм никогда и нигде не только не мог решить ни одну из проблем человечества, но и углублял их, создавая условия для еще более гнусных и отвратительных форм принуждения и эксплуатации сильными – слабых, богатыми – бедных.
Могут сказать: “Да, мы не принимаем терроризм, но других средств ограничить своеволие сверхбогатых нет. Они не слушают предупреждения, когда те не сопровождаются взрывами и убийствами”. Я бы спросил: “А какова гарантия, что произойдет, если будут услышаны взрывы и убийства? Ведь сверхбогатые опять же могут противопоставить силе силу и мир может быть втянут в еще более чудовищную, нежели чем все предыдущие мировые войны”.
Вернемся еще раз к основной проблеме, которую порождают глобальные тенденции развития человечества. Новые технологии производства, потребления, здравоохранения, отдыха и т.д. имеют различные локальные положительные эффекты. В развитых странах они усваиваются намного быстрее и еще более отделяют их от всех остальных. Так, например, Болгария 10 лет тому назад по уровню жизни могла конкурировать со многими среднеевропейскими странами и в статистическом отношении с полным основанием входила в группу развитых стран мира. Сегодня она отброшена далеко назад. Почему?
Конечно можно найти множество политических, экономических и культурных причин такого отставания. Но это сегодня уже не так важно. Важно прежде всего то, что Болгария не смогла использовать локальные эффекты глобальных тенденций в своих интересах.
Где же выход? Догонять других – и поздно, и дорого. Мешать другим – может быть, и принесет какой-то психологический дивиденд, но тоже ничего не даст для устойчивого развития страны.
По-моему мнению самое важное правило, которым надо руководствоваться в международной экономической деятельности заключается в том, что глобализация ни в какой мере не уменьшает значимость уникальных локальных способностей – интеллектуальных, природных, культурных. А Болгарии есть чем похвастаться в этом отношении. Но она ничего не сделала и продолжает ничего не делать, чтобы люди других стран узнали об этом и получили определенное удовлетворение от использования ее уникальных ресурсов. Другими словами, мы пока еще не решили свои внутренние проблемы демократии и роли государства в разворачивании инициативы людей для реализации возможностей, которыми располагаем. Пока еще не определили даже, какие именно иноетранные инвестиции нужны нам. А ведь ясно, что они принесут прибыль только тогда, когда интегрируют уникальные качества болгарской природы, культуры и людей в глобальных рынках продуктов и услуг.
Конечно, было бы ошибочно не отметить, особенно после трагедии 11 сентября, что в богатейших странах тоже есть свои проблемы усваивания локальных эффектов, и они связаны прежде всего тем, что технологии демократии пока еще недостаточно интегрированы рыночными технологиями. Государство и политики не содействуют в требуемой от глоболизации степени для дополне-ния и обогащения технологий рынка, для его большей целенаправленности к уменьшению разрыва между бедными и богатыми. Таким образом вместо поло-жительных локальных эффектов иногда пробивают себе дорогу отрицательные локальные эффекты, даже трагедии.
Во-первых, если распространение открытых демократических обществ западного типа зависит от экономического развития одной или другой страны, в чем я убежден, то эти, которые действительно желают, чтобы мир стал демократичным и открытым, должны намного более реалистично посмотреть на экономические и экологические последствия своей цели. Дело в том, что сегодня стандарт жизни богатейших стран означает и стандарт загрязнения окружающей среды и исчерпывания сырьевых ресурсов, что делает невозможным достижения такого жизненного стандарта для всего населения планеты. Следовательно, разворачивание глобализации и достижение глобального демократического общества требуют нового подхода к экосистеме -устойчивость качества жизни богатых стран, но по значительно более низкой экологической цене. Понятие “экономического роста” в этом отношении уже устаревшее. Нужен новый измеритель силы, которая необходима для того, чтобы экономические экологические системы уцелели.
Во-вторых, независимо от часто встречающегося мнения, что духовность и преследование экономических интересов являются взаимно исключающимися понятиями, экономические системы в условиях глобализации, помоему мнению, представляют этические системы. Ведь во многих странах с законами, постановлениями, а где-то и по традициям одни экономические действия санкционируются, а другие нет. То, что санкционируется, различно для разных национальных культур. Есть, однако, и общие ценности и законы. И с точки зрения этих ценностей трудно было бы защитить, например, втихомолку применяемого сейчас правила, что международная торговля оружием более этична, чем торговля наркотиками. Ведь основное различие между ними в том, что в трафике наркотиков бедные страны обычно являются продавцами, тогда как в торговле оружием такими являются богатые страны. Богатые выигрывают больше денег от продажи оружия третьему миру, чем распределяют как помощь для развития его стран. Конечно, в этом случае и продавцы и покупатели одинаково виноваты, но богатые страны при своем уровне демократии находятся в лучшей позиции для разрыва этого порочного круга.
Считаю, что Международный союз экономистов должен более активно разрабатывать эти и другие проблемы науки глобализации и в качестве Генерального консультанта экономического и Социального Совета ООН более регулярно поднимать их перед мировой общественностью. Что касается Болгарии, то я убежден, что она имеет все возможности стать экспериментальным полем для разрешения, конечно, не всех, но и немалых глобальных проблем на локальном уровне. А как говорит старая и надежная теория больших систем, только на локальном уровне и могут практически быть решены глобальные проблемы.
Статья является частью Научные труды
Международного союза экономистов
и
Вольного экономического
общества россии
Том десятый
ISBN: 5-94160-016-X
Москва
Санкт-петербур
2002 г.
